Куренкина  (Спивак) Галина  Васильевна  всю  войну  жила  в  оккупации   на  Украине. Ей  тогда  было  всего  два  года.  Где  по  рассказам  мамы,  где  что-то  вспомнила  сама.

 «Война  началась  в  1941 г.  и  сразу  же  немец  напал  на  Украину.  Нас  застала  в  г. Равны. Отец  до  войны  был  военным,  служил  в  НКВД.  Он  в  этом  городе  служил  и  перевёз  нас  туда. Немцы  наступали  и  наступали,  и  вот  это  город  сразу  же  заняли»

    «Отца  забрали  на  второй  день  войны на  фронт.  Долго  от  него  не  было  ничего. В  городе  стало  много  полицаев,  и  молодые  и  старые.  Немцы  наступали  и  наступали,  и  вот  это  город  сразу  же  заняли.  А  вот  что  я  хорошо  помню,  так  это  как  брата  забирали  в  43-м  на  фронт. Сижу  на  окне,  а  брата  в  армию  забирают.  Я  его  спрашиваю - скоро  ты  нет  придёшь.  Он  ещё  не  ушёл,  а  я  его  уже  спрашиваю.  Его  отправили  сразу  в  Белоруссию,  на  зенитку  посадили»

 «Немцы  приставали  к  нам,  если  видели  на  улице.  Мама  говорили,  что  редко  старались  на  улицу  выходить.  Один  немец  пристал  к  ней,  дай  подержать  и  дай  подержать.  Мама  меня  маленькую  несла  на  руках. Немец  показывает,  что  у  него  тоже  там,  в  Германии  маленький  «киндер»  есть,  я  ничего  твоему  не  сделаю. Я,  говорит,   дала  подержать.  Она  в  платьишке  была,  и   он после  наложил  ей  полный  подол  рыбы.  В  городе  был  рыбный  завод  и  там  стояли  бочки  с  рыбой.  Мама  плакала. Селёдка  такая  толстая,  жирная. И  даёт  булку  хлеба.    Немцы  тоже  разные   были».  «Есть  нечего  было  совсем.  Давали  пайки,  совсем  немного.  И  мама  решила  ехать  в  деревню,  недалеко  от  этого  города.  Там  родственники  жили.  Вот  и  поехали,  думали,  там  может  лучше  будет.  Сначала  нас  поселили  в  окопы.  Такая  жара.  Окошек  не  было,  а  под  вид  окошек  отверстия.  Русские,  говорит,  налетают,  там  мост  через  реку,  им  надо  этот  мост  ликвидировать,  а  эти  не  дают,  немцы.  Им  этот  мост  нужен.  Как  эта  бомба  попадёт,  а  окошки   затыкали   матрацами,  так  мы  прячемся.  Саша,  брат,  старший  был,   с  27-го  года. Он  убежит  на  бугор  и  смотрит  оттуда.  А  мама  нас  спрячет  и  идёт  его  искать.  Найдёт  и  не  пускает  никуда,  а  его  не  удержишь.   Потом  нам  дали  дом,  небольшой.  В  деревне  тоже  немцы  были.  Мама  рассказывала,  как они  издевались  над  жителями.  Там  крыши  домов  были  покрыты  соломой.  Немец  подъедет  к  дому  на  коне  и  бросит  окурок  на  крышу  и  смеётся.  Видит,  что  женщина  одна  с  детьми  и  от  души  смеётся,  как  она  пытается  спастись. У  нас  лесок  недалеко  был,  рядом  с  деревней.  Там  были  партизаны.  Немцы  их  сильно  боялись,  в  лес  не  заходили.  А  ещё  от  деревни  было  поле  недалеко,  где  коровы  и  козы  паслись.  Немцы  приехали  много  скота  забили.  Я  это  помню:  пойдёшь  в  поле,  а  там  головы,  рога  копыта  валяются.  Остальное  немцы  вывозили»

    «Питались  плохо,  в  основном  с  огорода.  Сады были,  поэтому  фрукты  и  овощи  выручали.  В  магазинах  ничего  не  было,  да  и  магазинов  было  немного.  Из  фруктов  варили  компоты. До  сих  пор  не  могу  есть  свёклу  и  сухофрукты.  Всё  варили  со  свёклой.  Она  мне  в  детстве  тогда  опротивела,  засела  в  душу.  Лакомством  был  хлеб.  Намесит  мама  картошки,  кукурузы,  немного  мучки,  если  есть,  и  пекёт  хлеб.  Такая  вкуснятина.  Кусочек  хлеба  дадут,  я  его  спрячу  далеко-далеко  и  помаленьку  ем.  Неделю  ем  кусочек,  чтобы  удовольствие  растянуть»

Даже после  войны  первое  время  с  одеждой  было  плохо,  в  магазинах  ничего  не  было и  женщины  сами  обеспечивали  свои  семьи  одеждой.

    «Выращивали  лён,  коноплю.  Делали  льняное  полотно  и  потом  отбеливали.  У  мамы  был  ткацкий  станок.  Она  напрядёт  нитки,  потом  всю  зиму  ткёт.  А  весной  мы  дети  на  берег  несём  и  отбеливаем.  Намочим  и  сушим,  так  три  раза.  Красили  дубовой  корой,  ещё  травой  какой-то.  Платочки  делали  на  голову.  Я  делала  сама  для  себя.  Кусок  материи  берёшь,  по  краю  бахрому  и  в  таком  в  школу  ходили» 

    «Старший  брат  так  и  не  доучился,  пошёл  работать.  Там  где  хлеба  убирали.  Работа  и  дома  была  распределена  и ещё   скот  нанимались  пасти.  Надо  было  в  школу  заработать.  Уже  после  войны  нас  отправили  по  переселению  сюда  в  Сибирь.  Здесь  я  пошла  в  школу.  Ходить  приходилось  за  несколько  километров.  Фуфайка  была  одна,  вот  и  ждала  когда  брат  придёт  я  быстро  её  надену  и  в  школу,  а  он  раздетый  остаётся.  Сумки  шили  из  куля,  лямочки  пришьют,  сбоку  кармашек  для  чернильницы,  чтобы  ровно  стояла,  а  то  прольётся.  Однажды  я  одному  мальчишке  как  дала  сумкой,  так  всего  его  чернилами  и  облила.  Классы  были  большие  по  28-30  человек.  Вот  сидим,  выполняем  задание,  тихо  в  классе.  Учительница  ходит  и  смотрит.  И  вдруг  как  даст  по  столу  линейкой.  Линейка  железная,  такая  здоровая,  здоровая.  От  страха  не  знали  куда  деваться»